Расправляя крылья: Шаг перед пропастью - Страница 50

— …И Мишель не суди, — добавила она, помолчав. — Мишель тоже вырастила троих детей практически одна. Ее Диего гораздо больше времени проводил в космосе, чем дома. И тянула на себе при этом корпус.

— У тебя эмоции бьют через край, ты на взводе, — закончила она наставления. — Но когда успокоишься, когда информация притрется, взглянешь на ситуацию трезво и все поймешь.

— Пойму, да, — согласился я. — Но то, что без отца… Это все равно, что…

Не в силах облечь мысли в слова, в сердцах махнул рукой.

— Ладно, хорошо. Страшного ничего. Но сказать-то она мне могла? Чтоб я не через три месяца узнал, и то только потому, что все сроки вышли, а… Она же мне как бы не чужая? И такие вопросы, учитывая мою подготовку…

— Это ваше семейное дело, — покачала головой Капитошка. — Плевать на подготовку. Подготовка-подготовкой, но копание в чужом грязном белье… Это копание в чужом грязном белье. Зачем ей подставляться? Особенно учитывая ваши "особые отношения". — Она хитро усмехнулась. — Я сама на ее месте поступила бы так же.

Конечно, разумный аргумент. Умом я его понимал. Но только умом. В душе же чувствовал себя дурачком, болванчиком, которого используют все, кому не лень, начиная от Марины и заканчивая королевой. Мудрость же Мишель так и хотелось выставить предательством.

Эмоции будь они неладны. Я грустно вздохнул. Действительно, надо срочно успокоиться. И чем скорее, тем лучше.

— Ладно, закончили тему, — подвел я итог. — Марину откомандировали в Дельту, и вряд ли на один день. В себя прийти успею. Расскажи лучше о себе. Как у вас там, все получилось?

Губы Капитошки растянулись в блаженной улыбке. Она встала с моей руки, перевернулась на бок. Глаза ее засияли мелкими искрами, которые можно наблюдать только у очень счастливых людей.

— Все было великолепно, Хуан! Я и не думала, что так бывает! И знаешь, что? На следующих выходных мы едем в Аврору, знакомиться с его родителями!

Я про себя присвистнул. Родители — это серьезно. Что ж, пожелаем сеньоре удачи!

Прислушался к себе, попытавшись понять, что чувствую. Ведь знакомство с родителями — это помолвка. Помолвка — это свадьба. А свадьба будет означать, что у меня получилось, что на ноги я поставил не только Сестренок и "пятнашек", но и свою самую одиозную в прошлом начальницу. И значит, встречи с нею в каморке придется прекратить. Чего во мне больше — радости за нее, или собственнического сожаления самца?

…И вдруг понял, что ни того, ни того. Я чувствовал ответственность, которая медленно сползает с плеч. И радость от осознания выполненного дела. Ведь возможность приводить людей в чувство, помогать им — что может быть приятнее? А постель… Нет, разочарования от мысли прекращения с нею контактов не чувствовал. Даже без учета того, что таковые, скорее всего, в той или иной мере могут продолжиться — философия корпуса слишком сильно делит людей на "здесь" и "там". Та же Мишель, например, контакты со мной изменой не считает. Корпус — семья, и что происходит внутри семьи, остается внутри семьи. Кстати, удобно!

"Кадет Чико, отставить посторонние мысли! — одернул я сам себя. — "Выпускного" в виде свадьбы еще не было, а значит, ты за Капитошку все еще отвечаешь!"

— А не торопитесь? — задумчиво покачал я головой.

— А чего медлить? — улыбнулась она. — Мне уже практически сорок, он далеко не мальчик. А я еще ребеночка хочу. А без родителей, без их одобрения, не будет… Ничего не будет! — нахмурилась она. — Он знаешь, какой консервативный? Даром что безопасник! Что посоветуешь делать? Как себя вести?

Я покровительственно улыбнулся.

— Просто будь собой. И сдерживай эмоции.

— А вообще все, хватит, майор Ортега! — резко перешел я на шутливый тон и даже попытался ущипнуть. — Вы достаточно впитали знаний, и даже наработали навыки. Больше я вам не помощник.

— Так точно, сеньор учитель! Будет исполнено! — Она вырвалась из рук, вытянулась и отдала честь. После чего подалась ко мне и прижалась к груди.

— Считаешь, уже все? Можно?

Я молча кивнул.

— А получится?

— Ну, до этого же получалось?

— То было до этого.

— А что теперь не так?

Она задумалась.

— До этого я каждый раз представляла перед глазами тебя. Как ты хмуришь брови, собираясь меня отчитывать. Как будешь разбирать пошагово каждую мою ошибку, каждый недочет, таким вот нудным лекторским тоном. А я… — Она вновь отстранилась и посмотрела в глаза. — я ведь не могу ничего сделать, Хуан, когда ты вот так. Любого другого послала бы, а тебя не могу. Подруг — чтоб не лезли в личную жизнь, мужчин… Их это вообще не касается! А ты… Перед тобой я как открытая книга, и злиться на тебя не за что. Не знаю, Хуан. Все сложно.

Она вновь утонула в моих объятиях.

— Я знаю. — Я поцеловал ее макушку. — Мия тоже видела перед собой мои глаза. Правда, для нее я не мальчик, перед которым не стыдно открыться. Для нее я авторитет, старший мудрый товарищ. Хотя она старше аж на три года…

— Это не важно, — покачала головой женщина у меня на руках. — Возраст не главное. Ты слышишь людей. И делаешь так, чтобы тебя услышали в ответ. И Лока Идальга на самом деле тоже ни при чем, — продолжила она тему, которую я мысленно от себя всячески все это время отгонял. — Она дает тебе инструментарий, учит способам. Причину же ты видишь сам. Это как врачи-хирурги: талантливый может провести операцию гостиничным ножом и спасет кому-то жизнь, а бездарный не сможет кого-то спасти даже с самыми совершенными инструментами. Она дает тебе эти инструменты, превращает гостиничный нож в отточенный скальпель. Когда она закончит, ты станешь страшным человеком, Хуан!